Год 2022-й, помимо прочего, впишется в историю Екатеринбурга появлением на культурной карте города очень мощной «точки притяжения». Именно такой точкой успел стать Музей Андеграунда, который, едва открылся, моментально привлёк внимание ценителей изобразительного искусства, да и просто «светских тусовщиков», которых тянет ко всему необычному, яркому, нескучному.



Уже можно сказать, что Музей Андеграунда становится местом очень популярным. Его активно посещают. И посещают не по одному разу — в небольшом, казалось бы, с виду доме на улице Добролюбова разместилось такое множество экспонатов, что посмотреть их все за одно посещение вряд ли возможно. И сложно поверить, что все эти многочисленные полотна, выполненные в разных техниках и жанрах, все эти причудливые скульптуры (представленные в гораздо меньшем количестве) 15 лет собирались в единую коллекцию одним человеком, к тому же человеком, для которого коллекционирование — не основной вид деятельности, а, скорее, хобби для души.



— Я не искусствовед, но искусство мне нравилось всегда, с детских лет, — говорит бизнесмен, учредитель крупной строительной компании и основатель Музея Андеграунда Павел Неганов. — У отца была хорошая библиотека, а в ней были альбомы по искусству. Старшая сестра оказала на меня большое влияние, открыв для меня импрессионистов. Возможно, это и была стартовая точка моего увлечения живописью. Но первую андеграундную работу в своей коллекции я, честно говоря, уже не помню. Я ведь начинал собирать не только работы художников андеграунда. Много путешествовал и привозил из каждого города или страны работу, которая мне просто понравилась.

— Но в вашем Музее можно увидеть только отечественное искусство?

— Да, здесь только андеграунд России, СССР. И отдельно — советской Одессы, такой кусочек Заборной выставки. Состоялась она в Одессе в 1967-м году, когда два художника — Сычёв и Хрущ — повесили свои работы на забор возле Оперного театра. Провисели они четыре часа, после чего их, конечно, сняли, но не потому, что в них было что-то антисоветское. Просто висели в неположенном месте. Зато прогремели на всю страну! А сюда коллекцию привёз наш знаменитый Евгений Малахин – Старик Букашкин. Он брал работы свои и других наших художников, отвозил в Одессу в обмен на работы одесситов. Часть их теперь вы можете видеть на стене музея.

— Сам Букашкин тоже представлен?

— Да, конечно! В андеграундном зале. Хотя, причислить его к андеграунду довольно сложно. В андеграундных выставках он не участвовал. У него было своё движение. Так же, как и Олег Еловой и круг его художников. Но искусство у него своеобразное, так что я и его решил в экспозицию включить. Вообще, я немножечко «хулиганил», разбавлял работы андеграундных художников теми работами, которые мне просто нравятся. Вячеслава Михайлова, например, нельзя причислить к андеграунду, но здесь много его работ. Один из моих любимых художников.

— При таком обилии совершенно разных жанров, стилей, наверное, очень сложно дать определение понятию «андеграунд»?

— Андеграунд — это «подпольное» искусство. В моём представлении это чаще самодеятельные художники, которые собирались, условно, в подвалах, а на самом деле — на квартирах. Они не состояли в Союзе художников, не работали по госзаказам, причём, вовсе не обязательно потому, что были слабее тех художников, которые заканчивали художественные институты и художественные училища. Разве что, разными были в технике. Зато в плане оригинальности они, конечно, были другие. Каждый из них хотел сделать что-то своё. Многие из них, правда, копировали художников Запада, перенимали манеру писать или просто заимствовали какую-то мысль и развивали по-своему. Но были и действительно самобытные. Конечно, на официальные выставки их не брали, и от государства они ничего не получали. Они, как правило, работали по другим специальностям, а в свободное время творили. Ну, поёт душа у человека! И андеграундных художников лично я классифицирую как художников, которые участвовали в андеграундных выставках. По этому принципу я и собирал коллекцию.



— Андеграунд — это протестное искусство?

— Мне кажется, в работах андеграундных художников не было ничего крамольного, ничего антисоветского. Да, некоторые из их работ мрачные. Но у человека же всякое настроение может быть. Мало ли, что у него в определённый момент на душе творилось. И андеграундные выставки, на самом деле, особо и не запрещали. Да, поначалу такое было. Первую Манежную выставку, где выставлялась абстрактная живопись, Хрущёв заклеймил позором: «Нам такие художники не нужны! Зачем нам такая мазня?». Но и те работы никакого протеста в себе не содержали. Просто художники отошли от традиций соцреализма, когда речка на картине должна быть речкой, дерево — деревом, а цветочек — цветочком, и никаких отклонений. А вы посмотрите на «Парадный портрет» Зубарева — где тут портрет? Понять сложно. И выставляться таким художникам в Советском Союзе вскоре разрешили через 2 недели. После нашумевшей Бульдозерной состоялась Измайловская выставка. И там выставили свои работы не десять-пятнадцать человек, а человек сто, и никто их не разгонял. Художники стали выезжать за рубеж, им позволяли вывозить картины. Даже штамп такой появился: «К вывозу из Советского Союза разрешено». И художников становилось всё больше, и выставок становилось всё больше. Так что, никакого противостояния с властью не было.

Музей Андеграуда в Екатеринбурге занял небольшой особняк на улице Добролюбова.

— А чем вас привлёк именно андеграунд?

— Работы андеграундных художников практически нигде не выставляются — я имею в виду постоянные экспозиции музеев Екатеринбурга. И я сознательно собирал коллекцию для города, чтобы люди могли прийти, посмотреть, порадоваться или погрустить, немножко подышать воздухом того времени. У каждого человека появляются мысли о том, что можно оставить после себя. И ответ приходит не сразу, не в 30, и даже не в 40 лет. Я решил собрать коллекцию, когда началось моё увлечение искусством андеграунда. А когда работ стало много, когда я «вошёл во вкус коллекционирования», когда начал собирать художников тематически, тогда и оформилась идея создания музея для города, для области, для наших гостей.

— Все работы, которые выставлены в музее, — это ваша коллекция. Но не вся ваша коллекция выставлена в музее. Какая её часть?

— Выставлена большая часть андеграундной коллекции, процентов 80. Некоторые картины не выставлены, они для «домашнего пользования». В запаснике, в основном, графика осталась. К ней у меня отношение тоже хорошее, но стараюсь больше живописных работ выставлять.

— Но в музее можно увидеть ещё и скульптуру.

— Вот скульптура у андеграундных художников была почему-то не в почёте. Сложно назвать кого-то андеграундным скульптором. Разве что Эрнста Неизвестного, и в Манежной выставке он участвовал, и с Хрущёвым «общался». Тем более, к художникам из Свердловской области у меня всё равно особо тёплое отношение. Даже к тем, кто потом уехал в Питер или Москву. Но родились-то здесь, здесь начинали, а потом выросли в настоящих мастеров.

— Свердловские художники какое место в андеграунде занимают? Не теряются на общем фоне?

— Вовсе нет. Хотя, в андеграунде всё субъективно — кому-то нравится, кому-то нет. Это ведь не классическая живопись, которую можно оценить, в основном, по технике исполнения.



— Есть ли среди экспонатов такие, за которыми поохотиться, погоняться пришлось?

— Ну, конечно. Работы определённых авторов редко попадаются. Я до сих пор не нашёл работы отдельных участников выставки Сурикова 31, таких как Игнатьев и Корнелюк. Художник уходит в мир иной, и порой сложно найти его работы.

— Как бы вы описали основного посетителя вашего музея?

— Это удивительно, но я думал, что будет посещать музей моё поколение, что моих ровесников будет интересовать искусство андеграунда. Тех, кто бывал на андеграундных выставках, кто тогда восторгался этими художниками. А преимущественно приходит молодёжь. Статистики мы не ведём, но, думаю, всего процентов 15 посетителей — люди старшего поколения. А в основном — от 16-ти до 35-ти. Поэтому, когда говорят, что молодёжь у нас ничем не интересуется, это всё неправда. Интересуется, да ещё как! Я наблюдал как-то за одной парой, как она ходила по музею. Они останавливались возле каждой картины, по долго стояли, обсуждали. И умозаключения делали своеобразные. Приятно было, что увиденное им нравится.

Поддержать редакцию