Денис Драгунский: «В России такой ураган, такой вихрь, что никакая аналитика не работает»
Русский писатель и колумнист – о своём творчестве и немного о ситуации в стране
11.10.2022
Не было в Советском Союзе мальчишки или девчонки, кто бы не знал Дениску, Дениса Кораблёва, своего ровесника, который то кашу из окна выливал, то ценную игрушку менял на светлячка. Да, и в современной России, судя по тому как часто переиздаются в ней «Денискины рассказы», дети продолжают взахлёб читать смешные и трогательные истории Виктора Драгунского про этого мальчугана.
«Дениска», который послужил прототипом тех рассказов, давно уже вырос, закончил МГУ, преподавал греческий язык, был влиятельным политологом и заметным журналистом. Но в итоге сын писателя Виктора Драгунского и сам стал писателем. Не менее талантливым и остроумным, чем отец.
В этом своём писательском качестве Денис Драгунский и посетил на прошлой неделе Екатеринбург. Не в первый уже раз, кстати. И творческую встречу с читателями начал с восхищённого признания, что всего за четыре года с прошлого приезда обнаружил город сильно изменившимся, ставшим роскошным, как мало какой другой российский город.
— Денис Викторович, но вам не показалось, что с этой роскошью Екатеринбург начал утрачивать свою индивидуальность, свой исторический облик?
— Я не настолько хорошо знаю Екатеринбург, чтобы судить о потере им исторического облика. Я же не какой-нибудь старый уралец, чтобы знать, каким он был 40 лет назад. Но по сравнению с тем, каким я его видел раньше, он, конечно, стал лучше. Вот все жалуются на небоскрёбы, на то, что они портят линию горизонта. Думаю, это те же процессы, что и происходят в Москве. Она ведь тоже стала жутко роскошной. И тоже перестала походить на ту Москву, в которой я раньше жил. Переулочки, домики, особнячки сносятся безжалостно, отменяется контур города, строятся огромные небоскрёбы. По крайней мере, я пока не вижу в Екатеринбурге домов, которые принято называть человейниками. В Москве, чуть отъедешь от центра, и они растут как грибы.
Но Екатеринбург мне нравится и в этой роскоши. Наверное, он потерял свою демидовскую, уральскую, промышленную самость. Но вместе с ней утратил и былую провинциальность, стал вполне равновеликим большим российским городам. У него абсолютно столичный вид. Таких городов в России я видел только ещё два — Казань и Самару.
— Что вы успели посмотреть в Екатеринбурге в этот свой приезд?
— Успел посмотреть, как ни странно, довольно много. Больше, чем в прошлые приезды. Побывал в музее с русским авангардом, «Уральским Эрмитажем» его, кажется, называют. Очень хороший музей, а этот зал авангарда — просто выдающееся место! Стрит-арт успел посмотреть, походить по улицам, по переулкам, посмотреть кирпичные дома и панельные дома, дома новые и старые. Моя провожатая из библиотеки Белинского меня просто «уходила». Десять километров пешком — проверил по шагомеру — я давно уже не проходил. Но было очень интересно! Я повидал город, почувствовал его.
И тут Денис Викторович сделал несколько неожиданное признание: понравились ему не только екатеринбургские музеи и стрит-арт.
— Конечно, я понимаю, это не очень духовно и не очень интеллектуально, но я скажу. Признаюсь смело — писатель ведь должен быть смелым. Так вот, мне очень понравился екатеринбургский общепит. У вас очень хорошо кормят и очень хорошо подают. Я мало где встречал такую хорошую подачу, такие красивые блюда, такие красивые столовые приборы. Как всё накрыто! Как всё сделано!
Денис Викторович говорил о екатеринбургской кухне так оживлённо, с такой детской радостью, что во взрослом человеке вдруг снова стал виден тот мальчик Дениска из книжек. Так было много раз и за нашу с ним беседу, и во время его встреч с читателями. Совершенно не верилось, что Денису Драгунскому перевалило уже за 70!
— Где тот источник, из которого вы черпаете такую молодость, такую юную реакцию на окружающее? — не удержался я и услышал готовый рецепт вечной молодости.
— Работать! Всё время работать! Любить. И делать зарядку. Каждое утро!
— Я заметил, вы и гаджетами интересуетесь, постоянно с телефоном, постоянно фотографируете.
— Да, конечно! Даже очень увлекаюсь. И мне смешно, когда человек, младше меня на 10 лет, говорит: «Я ничего не понимаю в интернете». Ну, не знаю! Мне семьдесят два года через два месяца, и я как-то справляюсь. А если чего-то не понимаю, пытаюсь пальчиком потыкать, зайти в Гугл, разобраться.
В нынешний свой приезд Денис Драгунский дважды встретился с читателями — сначала со взрослыми, а на следующий день — с детьми и их родителями.
— Но ведь вы совсем не детский писатель?
— Совсем нет! Вот именно поэтому решено было сделать встречу с детьми отдельно. Ведь мои рассказы написаны на серьёзные и часто тяжёлые взрослые темы, они – про мужские и женские переживания, разлуки, подлости, гадости. Про секс и насилие, понимаете ли! А на творческом вечере сидят в первом ряду чисто умытые ребятишки с «Денискиными рассказами». У меня сразу язык прилипает к гортани, я вынужден на ходу ломать программу, читать рассказы, которые бы они поняли, которые бы их не испугали, чтобы не было в них каких-то слов и описаний. Вот и придумали развести два мероприятия — одна встреча с писателем, а вторая — с персонажем из детских книжек.
— Есть ощущение, что со временем читателей «Денискиных рассказов» становится всё меньше?
— Судя по количеству переизданий — нет. Книжка переиздаётся по два раза в месяц!
— Правда ли, что её автор — ваш отец — родился в США?
— Да, родился в США. И когда в советские, 30-ые годы его об этом спрашивали разные грозные люди, он отвечал: «Да, я родился в Соединённых Штатах. Но американский образ жизни произвёл на меня столь отталкивающее впечатление, что через полгода я вернулся в Россию». Его родители действительно вернулись в Россию, когда ему исполнилось полгода. Буквально за пару недель до начала Первой мировой войны.
— Но всё равно, получается, он был американским гражданином по праву рождения?
— Он отказался от этого. Не подал соответствующее заявление. Когда в 32-м году в СССР вводились паспорта, его пригласили в милицию и сказали: «Разъясняем вам, гражданин Драгунский, что вы, как человек родившийся в Соединённых Штатах, можете пойти в американское посольство и потребовать американский паспорт». На это он посмеялся и ответил: «Что вы, товарищ майор, за дурака меня держите?». И ни в какое посольство не пошёл, естественно.
— А у вас желания уехать никогда не возникало?
— Я жил в Америке, год проработал там. Я тогда занимался межнациональными отношениями и был старшим научным сотрудником Института Мира. Тамошние мои друзья предлагали мне остаться. Но я уехал. А моя дочь училась там ещё два года. И тоже уехала. Вы знаете – очень хорошая страна Америка, но очень уж жёсткая: работать надо очень много и очень подчиняться закону – даже не закону, а бесчисленным правилам и распоряжениям. Мы не такие. Как сказала одна моя близкая знакомая: «Америка — это сладкий сон генерального секретаря: все работают из последних сил, обдирая локти. И при этом убеждены, что живут в самой лучшей стране мира».
— У вас не сложилось впечатления, что американцы очень похожи на россиян, и именно поэтому возникают постоянно конфликты — одинаковые полюса магнитов ведь отталкиваются?
— Они совершенно не похожи на нас. Американцы — люди очень непокорные. Российский модус поведения — глубокое уважение к власти. Американский модус — подозрение, нелюбовь к власти. Я общался там с людьми из так называемых «милиций» – по-нашему это типичные «незаконные вооружённые формирования». То есть, в Америке-то они вполне законны, хотя власть их не любит. А они власть просто ненавидят. Нигде и никогда в своей жизни я не слышал столько антиправительственных высказываний! Никакие советские диссиденты не сравнятся! Есть замечательная фраза Томаса Джефферсона: «Хорошо вооружённый гражданин — это лучшая гарантия против произвола правительства».
— А что вы можете сказать по поводу сложившейся ситуации в России? Как бы охарактеризовали современный её строй?
— Даже не знаю, как охарактеризовать. Ну, это такой пост-капитализм. Или – только не удивляйтесь – правый либерализм. Путин когда-то сказал, что «Единая Россия» — это типичная праволиберальная партия (Владимир Путин отнёс «Единую Россию» к право-либеральному спектру во время пресс-конференции в 2007 году — Прим. ред.). Наверное, он был прав. Сложившийся строй — вседозволенность сильных и богатых, правый либерализм в своём апогее: есть деньги, есть власть — делаю, что хочу.
— И чем это может для страны закончиться?
— Чем угодно. Она может и дальше развиваться сколько угодно в эту сторону, а может вдруг на чём-то споткнуться. Сейчас такая ситуация, такой ураган, такой вихрь, что никакая аналитика не работает. Чтобы делать политический анализ, нужно чтобы предмет находился в состоянии хотя бы относительного покоя.
Полная версия интервью:
«Дениска», который послужил прототипом тех рассказов, давно уже вырос, закончил МГУ, преподавал греческий язык, был влиятельным политологом и заметным журналистом. Но в итоге сын писателя Виктора Драгунского и сам стал писателем. Не менее талантливым и остроумным, чем отец.
В этом своём писательском качестве Денис Драгунский и посетил на прошлой неделе Екатеринбург. Не в первый уже раз, кстати. И творческую встречу с читателями начал с восхищённого признания, что всего за четыре года с прошлого приезда обнаружил город сильно изменившимся, ставшим роскошным, как мало какой другой российский город.
— Денис Викторович, но вам не показалось, что с этой роскошью Екатеринбург начал утрачивать свою индивидуальность, свой исторический облик?
— Я не настолько хорошо знаю Екатеринбург, чтобы судить о потере им исторического облика. Я же не какой-нибудь старый уралец, чтобы знать, каким он был 40 лет назад. Но по сравнению с тем, каким я его видел раньше, он, конечно, стал лучше. Вот все жалуются на небоскрёбы, на то, что они портят линию горизонта. Думаю, это те же процессы, что и происходят в Москве. Она ведь тоже стала жутко роскошной. И тоже перестала походить на ту Москву, в которой я раньше жил. Переулочки, домики, особнячки сносятся безжалостно, отменяется контур города, строятся огромные небоскрёбы. По крайней мере, я пока не вижу в Екатеринбурге домов, которые принято называть человейниками. В Москве, чуть отъедешь от центра, и они растут как грибы.
Но Екатеринбург мне нравится и в этой роскоши. Наверное, он потерял свою демидовскую, уральскую, промышленную самость. Но вместе с ней утратил и былую провинциальность, стал вполне равновеликим большим российским городам. У него абсолютно столичный вид. Таких городов в России я видел только ещё два — Казань и Самару.
— Что вы успели посмотреть в Екатеринбурге в этот свой приезд?
— Успел посмотреть, как ни странно, довольно много. Больше, чем в прошлые приезды. Побывал в музее с русским авангардом, «Уральским Эрмитажем» его, кажется, называют. Очень хороший музей, а этот зал авангарда — просто выдающееся место! Стрит-арт успел посмотреть, походить по улицам, по переулкам, посмотреть кирпичные дома и панельные дома, дома новые и старые. Моя провожатая из библиотеки Белинского меня просто «уходила». Десять километров пешком — проверил по шагомеру — я давно уже не проходил. Но было очень интересно! Я повидал город, почувствовал его.
Одним из пришедших на встречу с Денисом Драгунским стал профессор Леонид Быков, интервью с которым мы записывали в начале года.
И тут Денис Викторович сделал несколько неожиданное признание: понравились ему не только екатеринбургские музеи и стрит-арт.
— Конечно, я понимаю, это не очень духовно и не очень интеллектуально, но я скажу. Признаюсь смело — писатель ведь должен быть смелым. Так вот, мне очень понравился екатеринбургский общепит. У вас очень хорошо кормят и очень хорошо подают. Я мало где встречал такую хорошую подачу, такие красивые блюда, такие красивые столовые приборы. Как всё накрыто! Как всё сделано!
Денис Викторович говорил о екатеринбургской кухне так оживлённо, с такой детской радостью, что во взрослом человеке вдруг снова стал виден тот мальчик Дениска из книжек. Так было много раз и за нашу с ним беседу, и во время его встреч с читателями. Совершенно не верилось, что Денису Драгунскому перевалило уже за 70!
— Где тот источник, из которого вы черпаете такую молодость, такую юную реакцию на окружающее? — не удержался я и услышал готовый рецепт вечной молодости.
— Работать! Всё время работать! Любить. И делать зарядку. Каждое утро!
— Я заметил, вы и гаджетами интересуетесь, постоянно с телефоном, постоянно фотографируете.
— Да, конечно! Даже очень увлекаюсь. И мне смешно, когда человек, младше меня на 10 лет, говорит: «Я ничего не понимаю в интернете». Ну, не знаю! Мне семьдесят два года через два месяца, и я как-то справляюсь. А если чего-то не понимаю, пытаюсь пальчиком потыкать, зайти в Гугл, разобраться.
В нынешний свой приезд Денис Драгунский дважды встретился с читателями — сначала со взрослыми, а на следующий день — с детьми и их родителями.
— Но ведь вы совсем не детский писатель?
— Совсем нет! Вот именно поэтому решено было сделать встречу с детьми отдельно. Ведь мои рассказы написаны на серьёзные и часто тяжёлые взрослые темы, они – про мужские и женские переживания, разлуки, подлости, гадости. Про секс и насилие, понимаете ли! А на творческом вечере сидят в первом ряду чисто умытые ребятишки с «Денискиными рассказами». У меня сразу язык прилипает к гортани, я вынужден на ходу ломать программу, читать рассказы, которые бы они поняли, которые бы их не испугали, чтобы не было в них каких-то слов и описаний. Вот и придумали развести два мероприятия — одна встреча с писателем, а вторая — с персонажем из детских книжек.
— Есть ощущение, что со временем читателей «Денискиных рассказов» становится всё меньше?
— Судя по количеству переизданий — нет. Книжка переиздаётся по два раза в месяц!
— Правда ли, что её автор — ваш отец — родился в США?
— Да, родился в США. И когда в советские, 30-ые годы его об этом спрашивали разные грозные люди, он отвечал: «Да, я родился в Соединённых Штатах. Но американский образ жизни произвёл на меня столь отталкивающее впечатление, что через полгода я вернулся в Россию». Его родители действительно вернулись в Россию, когда ему исполнилось полгода. Буквально за пару недель до начала Первой мировой войны.
— Но всё равно, получается, он был американским гражданином по праву рождения?
— Он отказался от этого. Не подал соответствующее заявление. Когда в 32-м году в СССР вводились паспорта, его пригласили в милицию и сказали: «Разъясняем вам, гражданин Драгунский, что вы, как человек родившийся в Соединённых Штатах, можете пойти в американское посольство и потребовать американский паспорт». На это он посмеялся и ответил: «Что вы, товарищ майор, за дурака меня держите?». И ни в какое посольство не пошёл, естественно.
— А у вас желания уехать никогда не возникало?
— Я жил в Америке, год проработал там. Я тогда занимался межнациональными отношениями и был старшим научным сотрудником Института Мира. Тамошние мои друзья предлагали мне остаться. Но я уехал. А моя дочь училась там ещё два года. И тоже уехала. Вы знаете – очень хорошая страна Америка, но очень уж жёсткая: работать надо очень много и очень подчиняться закону – даже не закону, а бесчисленным правилам и распоряжениям. Мы не такие. Как сказала одна моя близкая знакомая: «Америка — это сладкий сон генерального секретаря: все работают из последних сил, обдирая локти. И при этом убеждены, что живут в самой лучшей стране мира».
— У вас не сложилось впечатления, что американцы очень похожи на россиян, и именно поэтому возникают постоянно конфликты — одинаковые полюса магнитов ведь отталкиваются?
— Они совершенно не похожи на нас. Американцы — люди очень непокорные. Российский модус поведения — глубокое уважение к власти. Американский модус — подозрение, нелюбовь к власти. Я общался там с людьми из так называемых «милиций» – по-нашему это типичные «незаконные вооружённые формирования». То есть, в Америке-то они вполне законны, хотя власть их не любит. А они власть просто ненавидят. Нигде и никогда в своей жизни я не слышал столько антиправительственных высказываний! Никакие советские диссиденты не сравнятся! Есть замечательная фраза Томаса Джефферсона: «Хорошо вооружённый гражданин — это лучшая гарантия против произвола правительства».
— А что вы можете сказать по поводу сложившейся ситуации в России? Как бы охарактеризовали современный её строй?
— Даже не знаю, как охарактеризовать. Ну, это такой пост-капитализм. Или – только не удивляйтесь – правый либерализм. Путин когда-то сказал, что «Единая Россия» — это типичная праволиберальная партия (Владимир Путин отнёс «Единую Россию» к право-либеральному спектру во время пресс-конференции в 2007 году — Прим. ред.). Наверное, он был прав. Сложившийся строй — вседозволенность сильных и богатых, правый либерализм в своём апогее: есть деньги, есть власть — делаю, что хочу.
— И чем это может для страны закончиться?
— Чем угодно. Она может и дальше развиваться сколько угодно в эту сторону, а может вдруг на чём-то споткнуться. Сейчас такая ситуация, такой ураган, такой вихрь, что никакая аналитика не работает. Чтобы делать политический анализ, нужно чтобы предмет находился в состоянии хотя бы относительного покоя.
Полная версия интервью:
Антон Каптелов © Вечерние ведомости
Читать этот материал в источнике
Читать этот материал в источнике
В Новоуральске загорелся полигон с отходами
Вторник, 21 мая, 14.53
Росреестр Прикамья разъясняет, как оформить право собственности на земельный участок под многоквартирным домом
Вторник, 21 мая, 14.49
Ученые Пермского политеха разработали модели для отливки авиадеталей
Вторник, 21 мая, 14.47